Возвращение Борна - Страница 91

Женщина повернулась и снова пошла прочь.

— Аннака...

— Оставьте меня в покое, мистер Борн. Что бы вы ни хотели сказать, мне это неинтересно.

Борн побежал и нагнал ее.

— Как вы можете так говорить! Уже шесть человек погибли из-за того, что...

Женщина бросила на него злой взгляд, и Борн готов был поклясться, что она находится на грани слез.

— Я умоляла отца не ввязываться во все это, но вы же знаете, как это бывает... Старые друзья, соблазны шпионской жизни — один Бог знает, что ими двигало. Я предупреждала его, что это до добра не доведет, но он только смеялся и говорил, что я напрасно волнуюсь и вообще мало что понимаю. Ну вот, а в итоге я оказалась права.

— Аннака, за мной охотятся из-за двойного убийства, которого я не совершал. Два моих лучших друга застрелены, а меня выставили в качестве главного подозреваемого. Вы понимаете...

— Господи, вы что же, не слышали ни слова из того, что я вам сказала? У вас уши заложило?

— Я не справлюсь в одиночку, Аннака. Мне нужна ваша помощь, и, кроме вас, мне больше не к кому обратиться. Прошу вас, расскажите мне о докторе Феликсе Шиффере. Расскажите все, что знаете, и, клянусь, больше вы меня никогда не увидите.

* * *

Она жила в доме 106/108 на улице Фё в Визивароше — тесном районе холмов и домов с высокими и крутыми крылечками, что вклинился меж двух других — Дворцовым и Дунайским. Из окон ее квартиры открывался вид на историческую площадь, где в 1956 году, за несколько часов до восстания, перед тем как двинуться к парламенту, собрались тысячи людей, размахивая венгерскими флагами, с которых они старательно и радостно срезали серп и молот.

Квартира казалась тесной — в первую очередь из-за огромного концертного рояля, который занимал почти половину гостиной. От пола до потолка возвышался шкаф, заставленный книгами, брошюрами и журналами, посвященными истории и теории музыки, биографиям композиторов, дирижеров и музыкантов.

— Вы играете? — спросил Борн, указывая на рояль.

— Да, — просто ответила Аннака.

Он сел за рояль и посмотрел на ноты, стоявшие на пюпитре. Это был ноктюрн Шопена, опус № 9 в си-бемоль миноре. «Она должна быть опытным исполнителем, если играет столь сложные произведения», — подумал Борн.

Из окна гостиной был виден бульвар и дома, стоящие по другую его сторону. Горящие окна в них можно было сосчитать по пальцам. В ночи плыла джазовая мелодия 50-х в исполнении Телоуниса Монка. Где-то залаяла и вновь умолкла собака. Время от времени в комнату проникал звук проехавшего по улице автомобиля.

Включив свет, женщина тут же прошла на кухню и поставила чайник. Из шкафа с узором из лютиков она достала два чайных прибора и, пока чайник закипал, открыла бутылку шнапса и плеснула по порядочной порции в каждую из чашек. Затем Аннака открыла холодильник.

— Хотите перекусить? Сыр или сосиски? — спросила она тоном, каким обычно обращаются к старым друзьям.

— Я не голоден.

— Я тоже, — вздохнула она и закрыла дверцу холодильника. Было похоже, что, решив привести Борна к себе домой, она изменила и свое отношение к нему. Никто из них и словом не обмолвился ни о Яноше Вадасе, ни о безуспешной попытке Борна схватить убийцу. Его это вполне устраивало.

Аннака подала Борну чашку чаю со шнапсом, взяла свою, и они перешли в гостиную, где уселись на софу — такую же старую, как аристократка, блиставшая в свете в конце позапрошлого века.

— Мой отец имел дело с профессиональным посредником, которого звали Ласло Молнар, — начала она без всяких вступлений. — Именно он спрятал вашего доктора Шиффера.

— Спрятал? — недоуменно переспросил Борн.

— Да, но сначала доктора Шиффера похитили. Напряжение внутри Борна нарастало с каждой секундой.

— Кто?

Аннака мотнула головой.

— Об этом знал мой отец, но не я. — Она нахмурила лоб, пытаясь сосредоточиться. — Именно поэтому Алексей в первый раз обратился к отцу. Он нуждался в помощи отца, чтобы найти доктора Шиффера и тайно переместить его в безопасное место.

В голове Борна словно наяву зазвучал голос Милен Дютронк: «В тот день Алекс сделал очень много телефонных звонков, и ему часто звонили, причем на протяжении короткого периода времени. Он был страшно напряжен, и я понимала, что он проводит какую-то сложную операцию, которая находится в точке своей кульминации. Имя доктора Шиффера в этих телефонных разговорах упоминалось неоднократно. Полагаю, именно он являлся объектом этой операции». Да, это действительно была операция, причем — боевая.

— Итак, удалось ли вашему отцу отыскать и вызволить доктора Шиффера?

Женщина кивнула. В свете лампы ее волосы приобрели оттенок темной блестящей меди, глаза и часть лба были скрыты тенью. Она сидела, крепко сжав колени, немного сутулясь и сплетя пальцы вокруг чашки с чаем, словно пыталась согреться.

— Как только отец заполучил доктора Шиффера, он сразу же передал его на попечение Ласло Молнара. Это было продиктовано исключительно соображениями безопасности. И он, и Алексей страшно боялись того человека — кем бы он ни был, — который похитил Шиффера.

И снова в мозгу Борна всплыли слова Милен Дютронк: «В тот день он был очень напуган». Его мозг работал на полных оборотах.

— Аннака, из всего того, что вы рассказываете, следует очевидный вывод: убийство вашего отца было тщательно подготовлено. Когда мы пришли в церковь, убийца уже находился там и знал, что намерен предпринять ваш отец.

— О чем вы толкуете?

— Ваш отец был убит раньше, чем успел сообщить необходимую мне информацию. Кто-то очень не хочет, чтобы я нашел доктора Шиффера, и мне совершенно ясно, что это — тот самый человек, который сначала похитил его и кого так боялись ваш отец и Алекс.