Возвращение Борна - Страница 168

168

Неужели он до сих пор улыбается этой своей крокодильей улыбкой? Ей вдруг показалось, что она не может сфокусировать взгляд, и Аннака непроизвольным жестом вытерла глаза.

— Боже милостивый, Аннака, неужели это — взаправдашние слезы? — Спалко горестно покачал головой. — Ты разочаровываешь меня, хотя, если говорить откровенно, я постоянно думал: когда же ты предашь меня? В этом отношении твой мистер Борн был совершенно прав.

— Степан, я... — Аннака умолкла оттого, что не узнала собственный голос — он звучал жалко и униженно, а умолять кого бы то ни было она не умела и не желала. На душе и без того было отвратительно.

Спалко показал ей какой-то предмет, зажатый между его большим и указательным пальцами. Это был крошечный диск, даже меньше, чем батарейка для наручных часов.

— Электронное подслушивающее устройство, установленное в кабинете Хирна. — Он хохотнул. — Самое смешное — в том, что я его ни в чем предосудительном и не подозревал. Такие штуки устанавливаются в кабинетах всех новых сотрудников, по крайней мере, на первые полгода. — Диск исчез столь же волшебным образом, каким и появился. — Тебе не повезло, Аннака, а мне — наоборот.

Спалко допил шампанское и поставил бокал на прежнее место. Аннака по-прежнему не шевелилась. Она сидела, выпрямив спину и крепко держа блестящую ножку бокала. Спалко с нежностью посмотрел на нее.

— Знаешь, Аннака, если бы на твоем месте оказалась другая женщина, она к этому времени была бы уже мертва. Но нас с тобой так много связывает, мы с тобой столько всего делили — в том числе и твою мать! — Спалко склонил голову набок, подставив лицо последним лучам вечернего солнца. Правая его часть была лишена пор и блестела в точности так же, как стекло лимузина. Машина свернула на прямую трассу, ведущую к аэропорту, и жилые строения на их пути почти не попадались.

— Я люблю тебя, Аннака. — Левой рукой Спалко обнял ее за талию. — Я люблю тебя так, как никогда не смогу полюбить никого другого. — Выстрел из пистолета, позаимствованного у Борна, оказался на удивление тихим. Тело Аннаки отбросило в его заботливые объятия, а ее голова упала ему на плечо. Он ощутил дрожь, пробежавшую по ее телу, и понял, что пуля угодила точно в сердце женщины. При этом Спалко неотрывно смотрел в ее глаза.

Он чувствовал, как ее горячая кровь стекает по его пальцам и течет вниз, на кожаные сиденья лимузина. Казалось, что ее глаза улыбаются, но в остальном лицо Аннаки было лишено какого-либо выражения. Даже на пороге смерти, подумалось ему, эта женщина не ощутила страха.

— У вас все в порядке, мистер Спалко? — спросил шофер.

— Теперь — да, — ответил Спалко.

Глава 27

Дунай был холоден и темен. Израненного Борна удар о воду там, где он вылетел из трубы водостока, заставил еще раз застонать от боли, но Хану пришлось гораздо хуже. И причиной тому была вовсе не обжигающе холодная вода, а темнота, которой она обволокла Хана, вернув его в тот самый ночной кошмар, что мучил его годами.

Шок от соприкосновения с водой, поверхность, находящаяся, как казалось, в миле над его головой, — все это заставило Хана вновь почувствовать, что к его щиколотке веревкой привязано белое, полуразложившееся тело, медленно вращающееся вокруг своей оси на глубине под ним. Ли-Ли звала его, Ли-Ли хотела, чтобы он присоединился к ней...

Хану казалось, что он погружается все глубже, в спокойные темные воды. А затем его вдруг потащили. Кто — Ли-Ли? — метнулось в его мозгу.

И в тот же момент он ощутил тепло другого тела — большого и, несмотря на нанесенные ему раны, все еще неимоверно сильного. Хан почувствовал, как руки Борна обвивают его талию, как он делает резкие толчки ногами, отталкиваясь от воды, чтобы выбраться из быстрого течения, в которое они попали, и вырваться из глубины.

Хан был на грани того, чтобы заплакать или хотя бы закричать. Ему хотелось наказать Борна, избить его до беспамятства, но, когда они вынырнули на поверхность и добрались до гранитной набережной, он всего лишь оторвал от себя руку, обнимавшую его за талию, и уставился на своего спутника злыми глазами.

— Что ты делаешь? — прорычал Хан. — Ты меня чуть не утопил!

Борн открыл было рот, чтобы ответить, но затем передумал. Вместо этого он указал в сторону здания «Гуманистов без границ», высившегося на берегу голубого Дуная. Там по-прежнему не утихала бестолковая суета. Мигали проблесковые маячки карет «Скорой помощи», пожарных и полицейских машин, на тротуарах, подобно морским волнам, плескались толпы людей: к сотрудникам, эвакуированным из здания, присоединились толпы любопытных. Зеваки заполонили все прилегающие улицы, гроздьями свешивались из окон, крутя головой, чтобы лучше рассмотреть происходящее. Речные суденышки, проплывавшие мимо, остановили свой ход и замерли на водной глади, несмотря на то что полицейские с берега отчаянно жестикулировали, требуя от них продолжать движение, а пассажиры сгрудились у поручней, также желая поглазеть на то, что, по их предположениям, могло оказаться каким-нибудь серьезным происшествием. Однако они опоздали: пожар, начавшийся в результате взрыва лифта, похоже, уже был потушен.

Прячась в тени набережной, Борн и Хан дошли до железной лестницы, поднимавшейся от воды, и взобрались по ней настолько быстро, насколько смогли. К счастью для них, все взгляды были прикованы к зданию «Гуманистов». Чуть впереди начинался участок, где велся ремонт набережной. Рабочие вырыли тут углубление — ниже уровня улицы, но выше воды, — которое простиралось на несколько метров вперед. Свод этой небольшой рукотворной «пещеры» подпирали мощные деревянные балки. Здесь они и укрылись.

168